Сергей припарковал машину и первого попавшегося здания и разревелся, словно маленький мальчик, у которого отобрали любимую игрушку. Перед глазами представали сцены их близости: какая же Настя все-таки красивая… какие у нее соблазнительные губы, а глаза сияют, словно солнечный свет. Один лишь ее поцелуй дорогого стоит. Каждый раз ее касаясь, Сергей испытывал бурю эмоций и ощущений, рвущихся наружу. В сексе это выливалось в яркую, бушующую страсть. Так хотелось погладить эти выпуклые груди, кусать соски нервно и одновременно нежно, целовать шею, опускаясь все ниже и ниже.

Он больше не мог сдерживаться. Ее образ вызывал не только сладостные и одновременно болезненные чувства, но и низменные желание: ему хотелось овладеть этим хрупким и красивым телом. Его машина стояла вдалеке от человеческих глаз, и Сергей, в итоге не выдержав, расстегнул ширинку и достал отвердевшее достоинство. Провел по нему рукой, потом еще раз и еще… и почувствовал облегчение. Он прикрыл веки и принялся гладить свой нефритовый жезл, как описывают сей орган во многих эротических романах. В порнографических фильмах все выглядит немного иначе: верная коллега по цеху берет его сразу в рот, проводя по голове своими прелестными губами. Настя тоже это делала, хоть и неумело. Ее неопытность возбуждала еще больше, и Сергей представлял, как она берет Его в свои тоненькие ручки, проводит по Нему раз… и еще раз… а затем загладывает, принося массу приятных ощущений. И начинается взаимная песня, вызывающая незабываемый восторг и настоящий кайф.

Сергей пришел в себя, когда наваждение схлынуло. Он с ужасом осознал, чем все это время занимался: нужно было искать девушку, иначе с ней произойдет что-то ужасное. Застегнув ширинку, Сергей завел мотор и двинулся с места, вжав до конца педаль. Ему хотелось порвать себя на куски – вместо того, чтобы найти наконец свою возлюбленную, он занялся непотребством. Хотя ему почти сорок лет, и он живой, из крови и плоти, и имеет на право на крошечную минуту счастья.

50

Я шла по улице в расстроенных чувствах. Сколько прошло времени я не знала, просто тихо ступала по мокрому асфальту, пропуская машины. Иногда они останавливались, желая подвезти, но я вежливо отказывалась. Во-первых, за бесплатно никто это делать не будет, во-вторых, опасностей среди людей намного больше.

До больницы я добралась, когда уже было затемно: на улице стояла глубокая ночь, дождь то начинал идти, то резко прекращался, дул холодный пронизывающий ветер. Я надела на голову капюшон и, подойдя к будке охранника, вежливо постучалась. Молодой человек вскочил с места.

– Вы к кому?

– Я пришла обратно в отделение. Можно мне войти?

– Я вызову медсестру!..

– Я сама дойду. Спасибо.

Я прошла на территорию больничного городка. Дорожки опустели, украшенные желтой листвой. Возле корпусов стояли фонарные столбы, освещая тропинки ярким светом. Деревья с еще неопавшей листвой шумели от порывов ветра. Я развязала узел на калитке и вошла во внутренний двор.

Меня встретила обеспокоенная Марина Геннадьевна, санитарка с первого этажа.

– Анисимова, ты как сюда добралась?! – она была в шоке. – Нам только что сообщили, что больная сама сюда пришла!..

Следом за ней выскочила и Екатерина Владимировна.

– Анисимова, боже мой!.. Ты зачем сюда вернулась? А где твой жених? Ты что, сама сюда дошла?..

– Я не знаю, где он. Можно мне войти?

– Конечно, входи!

Я вместе с Екатериной Владимировной поднялась на второй этаж.

– Что случилось? Рассказывай!

Я сняла куртку и села на кушетку.

– Да ничего, собственно. Я просто сбежала.

– Сбежала?!

– Открыла дверцу автомобиля и сбежала.

– А… почему?

– Ну вы представьте себя на моем месте, – я краем глаза заметила, как больные столпились у двери сестринской, – я, молодая девушка, и какой-то сорокалетний мужик. Вы наверное ничего не понимаете, да?

– А ну пошли отсюда, быстро! – прикрикнула на пациентов Екатерина Владимировна.

– Я не хочу быть с этим человеком. Он для меня чужой.

– Я обязательно передам твои слова Инне Маратовне. Она уже ушла, и будет только в понедельник.

– Понятно. Можно мне уже в палату?

– Иди, конечно, отдыхай.

Я вышла из сестринской.

– Что случилось?! – меня окружили взволнованные женщины.

– Да ничего не случилось. Я вернулась домой.

– Как?! Сама? – дамочки переглянулись.

– Конечно.

– И с тобой ничего не было?

– Ничего не было. А что должно было случиться?

– Ну-у… много всяких… нехороших…

– Я уже связалась с одним нехорошим. На мой век хватит.

Я вошла в палату и расстелила постель.

– Так все-таки, – ко мне подошла Света, – что между вами случилось?

– Я же сказала, ничего. Я просто не выдержала и сбежала, – тяжело вздохнула я, – ты себя представь на моем месте, какой-то мужик приходит к тебе, забирает тебя к себе домой и трахает, прикрываясь любовью. Здорово, да?

– Но ведь не просто же так!.. – воскликнула Света. – Знаешь, для секса не берут из психбольницы, а снимают на трассе. Я почему-то верю твоему Сергею. Ты сама подумай, для чего ему больная девушка. Только ли из-за секса или это по любви?

– Да даже если и так, я не люблю его! – я повернулась к ней и внимательно на нее посмотрела. – Понимаешь ты это? Не люблю! Каким бы он ни был, он мне не нравится, он мне противен! Да, я спала с ним, я заставляла себя любить его, но я ничего не могу с собой поделать! Насильно мил не будешь, – я успокоилась, приводя свои мысли в порядок. – И плюс, мне всего лишь девятнадцать. Я еще ребенок, по сути. Мне хочется радоваться жизни, заниматься тем, что мне нравится, а не угождать сорокалетнему мужику. От одной только мысли мне плохо, меня начинает тошнить. И давайте уже оставим эти разговоры, хорошо?

Света спорить со мной не стала. Она отошла от меня, хоть она и не была со мной согласна.

Я легла в кровать, пытаясь успокоить разбушевавшиеся мысли. Из головы не выходили события этого дня: сначала приход Сергея, потом неудавшаяся поездка к нему домой, а затем – мой побег из его машины. Прогулка до больницы стоило больших моральных сил. Я самой себе удивлялась, как мне удалось в целости и сохранности добраться до больницы - большой город не самое безопасное место для такого человека, как я.

51

– Позовите Анисимову.

Утро понедельника выдалось тяжелым: после двух выходных, когда спишь до завтрака и после, встать в шесть утра представляется невозможным. Нина проголосила на все отделение, поднимая недовольных больных с коек. Я спустила ноги с кровати и спустя пять минут отправилась в ванную, где уже собралась очередь.

Весьма скудный завтрак и прием лекарств. Но несмотря на это, я продолжала радоваться жизни… пока в ней нет такого человека, как Сергей.

– Анисимова, – в палату заглянула Елена Владимировна, – тебя Инна Маратовна зовет.

– Это из-за ее побега от жениха?

Больные захихикали.

– Первый раз вижу бабу, которая сбегает от жениха, – фыркнула медсестра.

– Очень смешно! – фыркнула и я.

– Да никто и не смеется…

– Я вижу…

– Хватит уже препираться, иди к врачу!

Я тяжело вздохнула и, недовольно цокая, отправилась в ординаторскую.

Мне открыла дверь Инна Маратовна – она расчесывала волосы, когда я постучала.

– Проходи. – Она впустила меня внутрь и закрылась. – Что у вас с Сергеем произошло? Мне доложили, что ты вернулась в больницу. Что случилось?

– Ничего. Я говорю это уже в который раз. И в который раз я просто желаю, чтобы вы представили себя на моем месте. Каково это, жить с человеком, который тебе противен. Я пыталась, честно, пыталась его полюбить, найти в нем что-то хорошее, но это не мой человек, понимаете? У меня была своя жизнь, самая лучшая жизнь на свете, пока он не пришел. Я устала от его посещений, я устала, что он постоянно требует вернуться к нему и клянется в любви. Нет, я ему верю, но я его не люблю, он мне не нравится!